Алатырь-Казань-Москва (1876-1907)
Прослушать запись аудиоэкскурсии №1
Выдающийся скульптор ХХ века Степан Дмитриевич Нефёдов, известный всему миру как «мордовский гений» – Степан Эрьзя, родился 8 ноября (по новому стилю) 1876 года в маленьком мордовском селе Баево Алатырского уезда Симбирской губернии в семье крестьянина мордвина-эрзи.
Детство будущего скульптора прошло среди лесов и полей, на берегу реки Бездны, которая славилась своим крутым нравом. Однажды во время весеннего половодья она разлилась так, что затопила все вокруг, досталось и избе Нефёдовых! Не испугалась разбушевавшейся стихии только мать Степана. Покидав перепуганных детей в корыто, она бросилась выводить скот, спасать домашнюю утварь. Такой навсегда запомнилась неграмотная крестьянка-мордовка впечатлительному мальчику – в простой рубахе, с длинными развивающимися волосами отважно сражающаяся с ледяной водой…
Мотив борьбы с детства стал главной движущей чертой характера будущего большого мастера, более того, преодоление стало определяющим качеством и его творчества. Все образы, которые впоследствии выйдут из-под резца неистового Степана, отличаются мощью, неукротимой энергией и страстностью… Внутренняя сила, присущая финно-уграм, неизменно проявилась в формах его скульптур, чьи контуры и объемы дышат жизнью, чувствами и страстями.
И даже написание православных икон, которые стали первым творческим опытом Степана, не смогло смирить его буйный нрав и протестное мышление мордвина. От того, наверное, и получались лики святых, писанные им в юности, мятежными и непокорными, слишком плотскими.
А начинал свой путь в искусство Степан с артели иконописцев, сначала в родном Алатыре, куда вскоре после памятного наводнения переехала его семья, и где и ныне сохранился дом его матери, купленный ей для Степана на деньги, присланные им из Парижа.
Там, в Алатыре, начался путь художника – сначала парнишкой-подмастерьем, который бегал за водкой вечно пьяным провинциальным богомазам, да по вечерам мыл их кисти, растирал краски, поновлял иконы. В Алатыре Степан самостоятельно написал несколько икон, лики которых, как вспоминали современники, были «грозными и не по-православному мятежными».
Но вскоре 17-летний Степан Нефёдов решает покинуть тихий провинциальный Алатырь и поехать в Казань, которая в те годы считалась в Поволжье главным культурным центром. Первое время он работал простым рабочим в столярке при депо станции Казань, куда его устроил земляк – алатырец. Весной следующего года талантливого юношу взял в ученики иконописец КовАлинский, сразу определивший, что молодой мордвин далеко не новичок в иконописном деле: он знал левкас, свободно владел кистью, уверенно делал разметки. Вскоре ему положили «жалование три целковых в месяц плюс хозяйские харчи». В Казани Степан Нефедов провел пять лет. Вместе с учителем он объездил почти всю Казанскую губернию. Расписывал православные храмы в близлежащих селах и деревнях Писал он, в основном, по собственным эскизам. Всего за 5 лет Степан с «сотоварищами» расписал аж 18 церквей и соборов! Беспощадное время не сохранило раннее творчество мордовского самородка. До нас дошли лишь отдельные фрагменты его занятий иконописью.
Как то летом юноша работал в селе Лаишево в 56 верстАх от Казани, расписывая местный Софийский собор, что стоит ныне на берегу Камского водохранилища.
Трагичная история приключилась с этим старинным храмом, нЕкогда считавшимся красивейшим во всей округе. Его судьба во многом повторила судьбу большинства церквей и монастырей послереволюционной России…
Первое каменное здание собора во имя Премудрости Божией Софии было построено в 1767 году к предполагаемому приезду в Лаишево императрицы Екатерины II. К середине XIX столетия Софийский собор сильно обветшал, поэтому был разобран.
В 1870 году завершилось строительство и освящение нового каменного пятипрестольного одноименного храма. Вот его стены и расписывал позже божественными ликами молодой Степан Нефёдов.
После установления советской власти в Лаишево многих священнослужителей постигла трагическая участь. Настоятеля храма Леонида Скворцова 8 октября 1918 года расстреляли прямо в алтаре, по постановлению Лаишевской ЧК «за подстрекательские действия против Советской власти и оказание помощи белогвардейцам». Пострадало и здание Софийского собора. В 1930 году с него сняли колокола, позднее снесли верхние ярусы колокольни, барабаны и главы храма. Росписи тоже неоднократно подвергались попыткам варварского уничтожения. На ликах святых, которые писал Нефёдов, видны следы пуль. Время, неблагоприятное влияние климата негативно отразились на росписях, они стерлись, покрылись плесенью, обветшали, на некоторых хулиганы уже в советское время нанесли оскорбительные надписи… С 1956 года храм переоборудовали в кинотеатр «Заря», устроив в трапезной кинозал, а в главном здании храма – два сортира и буфет. Но в постперестроечные времена кинотеатр прекратил своё существование. А оскверненный Софийский собор оставался закрытым для прихожан до 2013 года.
Но что самое удивительное, так это то, что хотя стены собора сильно пострадали от времени и рук вандалов, тем не менее, на высоте 5 метров второго яруса на четырех столпах сохранились шестнадцать фресок, написанных Степаном Нефёдовым. Ну, разве это не чудо? Ведь они оказались единственными уцелевшими в храме святынями! И хотя собор (ныне освященный как Никольский) сейчас уже восстановлен, там каждый день идут службы, росписи, сделанные Степаном Нефёдовым, нуждаются в срочной и очень серьезной реставрации!
Однажды летом 1896 года Степан попал на Нижегородскую ярмарку, и там он посетил павильоны, расписанные Врубелем и Коровиным (панно «Микула Селянинович и Вольга-богатырь» и «Принцесса Грёза», демонстрировались в отдельном павильоне; позже там появились еще восемь картин и две скульптуры: «Демон» и «Голова» из «Руслана и Людмилы»). То, что он увидел на сказочных панно, написанных знаменитыми русскими художниками, потрясло юношу! Это была его первая встреча с настоящим большим искусством, и она перевернула всю его прежнюю жизнь. Степан твердо решил серьезно учиться. А для этого ему нужно было ехать в Москву.
Но отношения с этим городом, который впоследствии стал любимым Степаном, сначала складывались очень непросто!
В Москву он приехал уже вполне взрослым, по тем меркам, человеком, которому поздно было начинать учебу. Об этом прямо – без обиняков – и заявил ему директор Строгановского училища Глоба, как только увидел фигуру деревенского мужика в косоворотке и с котомкой за плечами. Он резко отрицательно отнесся к желанию юноши-иноверца пополнить ряды начинающих студентов знаменитого училища, посоветовав ему «вернуться домой, в деревню, пахать землю и плодить детей». Но он не знал, что такое настоящий мордовский характер! И как стоящий перед ним полуграмотный молодой человек из глубинки умеет держать удар, «противостоять» трудностям и преодолевать препятствия. Не смотря на столь холодный прием директора, Нефедов все же начинает ходить на подготовительные курсы училища, готовясь к поступлению. (Строгановское училище тогда находилось в здании нынешнего архитектурного института на Рождественке). Но позже решает поменять адрес и становится студентом живописного отделения другого – не менее знаменитого Московского училища живописи, ваЯния и зодчества, где его учителями становятся лучшие живописцы-педагоги того времени: среди них К.Коровин, А.Архипов, С.Иванов. Но со второго курса живописного отделения Степан вскоре переводится на скульптурное и попадает в мастерскую к лучшему педагогу в Москве – Сергею Михайловичу Волнухину, который и сам был превосходным скульптором. Один только его памятник первопечатнику Ивану Фёдорову чего стоит! Каждый москвич с детства знает его облик! И все же главным его предназначением оказалось воспитание и обучение талантливой молодежи. Весь будущий цвет российского искусства – Сергей Коненков, Анна Голубкина, Владимир Домогацкий, Вера Мухина и наш герой – гений из мордовской глубинки – Степан Нефёдов – прошли через его мастерскую. Волнухин не навязывал учащимся своей воли, но мудро давал им раскрыть свои таланты, подсказывал и наставлял терпеливо и тактично. А уж в новичке Степане Нефедове он сразу распознал силу и чувство материала, уважая его работоспособность и рвение. Юноша стал рано участвовать в московских выставках – сначала в студенческих, которые, кстати, высоко оценивались столичной художественной критикой. Чего только стоит одобрительный отзыв цензора Сергея ГлагОля на его скульптуры, представленные на 27-ой выставке работ училища!
В это время Степан Нефёдов начинает осознавать себя как представитель своего небольшого, но древнего народа, народа с вековыми культурными традициями! И он начинает прибавлять к своей подписи на работах имя своего народа – Эрьзя. То есть берет на себя ответственность говорить от имени своих соплеменников – мордвы-эрзя! А ведь имя, взятое у народа, ему придется не только нести в огромный мир, но и когда-то вернуть! В этом была большая смелость, но и большой риск! Забегая вперед, отметим, что с этой миссией Степан Нефёдов справился достойно, прославив свой родной народ на весь мир.
Годы, проведенный в Москве, были наполнены не только учебой, в которую с головой погрузился пытливый юноша. Начало ХХ века было неспокойным для России, особенно в Москве в эти годы происходили ошеломляющие события, уже вовсю ощущались тектонические движения в политической жизни страны, которые вскоре приведут к разрушению Империи, слому старой эпохи. Училище, в котором постигал азы искусства наш герой, находилось почти в самом эпицентре первой русской революции, поэтому оказаться в стороне от происходящего в то время было просто невозможно. Все студенты училища были охвачены волнением, участвовали в митингах, стачках и забастовках. Степан Нефёдов в те годы не только подрабатывал ретушером в фотоателье Бродовского на Кузнецком, но и был внештатным фотокорреспондентом газеты «Русское слово», которая широко освещала революционные события. Так, неоднократно по заданию редакции Степан с фотоаппаратом наведывался в знаменитую «Бутырку», общаясь с заключенными и приговоренными к смерти революционерами. Эти встречи наложили серьезный отпечаток на мировоззрение будущего художника. В это время в его голове зреет замысел первого самостоятельного произведения, ставшего впоследствии настоящей сенсацией на Венецианской международной художественной выставке. Но это будет уже другая история…
Alatyr-Kazan-Moscow (1876-1907)
Listen to a recording of the audio tour No. 1
Stepan Dmitrievich Nefedov, a prominent sculptor of XX century, famous worldwide as “a Mordovian Genius” – Stepan Erzia, was born on November 8 (new style), 1876 in a small Mordovian village of Bayevo, Alatyr district, Simbirsk Governorate in the family of a Mordovian-Erzia peasant.
The future sculptor spent his childhood amid forests and fields on the bank of the Bezdna river famous for its cool temper. One day, during the spring flood, it overflowed so much that everything around was flooded and so was Nefedovs’ log hut! It was only Stepan’s mother who was not frightened of the raging elements. Throwing her frightened kids in a washtub she rushed to evacuate the animals and save the domestic utensils. In that way – in a plain shirt, with long flowing hair and battling bravely the freezing water she stayed in the memory of the impressionable boy.
The theme of the struggle has become the main driver of the future great master’s personality from his very childhood, and moreover, the overcoming has also become a determining feature of his creativity. All images that will in future come from stormy Stepan’s chisel are full of power, indomitable energy and passion… Inner strength that is inherent in Finno-Ugrians has obviously revealed in the forms of his sculptures the shapes and sizes of which breath life, feelings and passions.
And even painting Orthodox icons that were Stepan’s first creative experience could not tame the Mordovian’s wild temper and protest thinking. Perhaps, that is why the faces of saints that he was painting in his youth were such wayward and rebellious, and also too sensual.
Stepan began his journey in art from the icon-painters’ cooperative, initially in his home town Alatyr where his family moved to after the memorable flood and where his mother’s house still stands that was bought by her for Stepan with money he sent from Paris.
There, in Alatyr the artist’s journey has begun – initially as an apprentice boy who had to buy vodka for always drunk provincial icon daubers and also washed their paint-brushes, rubbed colors, renovated icons. In Alatyr Stepan painted himself several icons the faces of which were “menacing and rebellious unlike Orthodox icons”, according to his contemporaries’ memories.
But soon after that Stepan Nefedov aged 17 chooses to leave quiet provincial Alatyr and move to Kazan that was deemed the main cultural center in Volga Region at that time. He started out as a common worker at a carpentry shop at the Kazan station depot where he was put up by his fellow-countryman from Alatyr. The next spring the talented young man was taken as a student by the icon –painter Kovalinsky who immediately noticed that the young Mordovian was not a newcomer in the icon-painting: he knew levkas, had a good command of the brush, and was good at measuring.
Soon after that he was provided “the salary of three silver rubles per month plus master’s board”. In Kazan Stepan Nefedov spent 5 years. Together with his teacher he traveled throughout the Kazan province. He did mural paintings in Orthodox churches in the surrounding countryside and villages. As a rule he painted according to his own sketches. In just 5 years, Stepan with his comrades has done mural paintings in so many as 18 churches and cathedrals! The merciless time has not preserved early works of the Mordovian born sculptor. Only fragments of his icon-painting have reached us.
One summer the young man was working in the village of Laishevo in 56 miles from Kazan on mural painting in the local Saint Sofia Cathedral that now stands on the bank of the Kama Reservoirs.
This ancient cathedral that was once regarded as the most beautiful in the neighborhood has a tragic story. Its fate is much the same as the fate of most churches and cathedrals in post-revolutionary Russia…
The first building of the cathedral in the name of Saint Sofia the Holy Wisdom was erected in 1767 on the occasion of Empress Catherine II’s expected arrival to Laishevo. By the middle of XIX century, the Saint Sofia Cathedral became rather decayed and therefore it was dismantled.
In 1870 a new stone eponymous temple with five altars was constructed and consecrated. Its walls were consequently painted with divine faces by young Stepan Nefedov.
With the installation of Soviet power in Laishevo, many priests have suffered the tragic fate. On October 8, 1918, Rector of the church Leonid Skvortsov was shot right in the altar according to the Laishevo Cheka’s decree “for provocative actions against Soviet authorities and providing assistance to White Guards”. The building of Saint Sofia Cathedral was also damaged. In 1930 the bells were removed from it, and later the upper tiers of the bell tower, drums and heads of the temple were destroyed. The mural decorations have also been repeatedly targeted for barbaric destruction.
There are traces of bullets on the faces of saints that were painted by Nefedov. Time and climate have adversely affected the paintings: they are defaced, moldy and decayed; some were daubed with offensive graffiti by hooligans later in Soviet time…In 1956 the temple was converted into the cinema “Zaria” with a cinema hall in the refectory and two toilets and cafeteria in the main building of the church. However during the post-perestroyka times, the cinema ceased to exist. But the desecrated Saint Sofia Cathedral remained closed to the public till 2013.
But what is most surprising, although the walls of cathedral have been seriously damaged by time and vandals, at a height of 5 meters on the second tier on four pillars, sixteen frescoes have remained that were painted by Stepan Nefedov. Isn’t it a miracle? Surely they were the only sacred things that survived in the temple! And although the cathedral (now consecrated as Nikolsky Cathedral) is now restored and the services take place every day the mural decorations made by Stepan Nefedov really need immediate and very serious restoration!
One day in the summer 1896, Stepan got to Nizhny Novgorod fair and visited there the pavilions painted by Vrubel and Korovin (panels “Mikula Selianinovich and the Hero Volga” and “Princess Dream” were exhibited in a separate pavilion; later eight more pictures and two sculptures “the Demon” and “the Head” from “Ruslan and Lyudmila” were added). What he saw on the fabulous panels painted by the famous Russian artists came as a shock to the young man. It was his first meeting with real great art and it has turned all his previous life. Stepan was determined to study hard. But to do this he had to go to Moscow.
Initially, his relations with this city which he would later begin to like were quite uneasy!
He came to Moscow when he was quite an adult man by the standards of that time and it was too late for him to start learning. The same was directly and without explanations stated to him by Globa, Director of the Stroganov School just as soon as he saw the figure of a peasant wearing a Russian blouse with a knapsack over his shoulders. He reacted very negatively to the wish of the young man adherent of a different faith to join beginner students of the famous school and recommended him “to return home to his village, plow the land and produce children.” But he didn’t know what a real Mordovian character was!
And how this semi-literate young man from the outback who was standing before him was able take a hit, face the challenges and overcome obstacles. Notwithstanding such a cold reception by director, Nefedov does begin taking the preparatory courses in the school to prepare for admission. (The Stroganov school was then located in the building of the current architectural institute on Rozhdestvenka Street).
But later he decides to change the address and becomes a student of the painting department of another – no less famous Moscow School of Painting, Sculpture and Architecture where his teachers were the best painters and educators of that time, such as K. Korovin, A. Arkhipov, S. Ivanov. But being in the second year of the painting department, he transfers to the sculpture department and finds himself in the workshop of the best teacher in Moscow, Sergey Mikhailovich Volnukhin who himself was an excellent sculptor. Take at least a monument to the pioneer printer Ivan Fedorov!
Every Moscovite knows its appearance from the childhood! Yet, his main purpose was education and training of talented young people. The cream of Russian art – Sergey Konenkov, Anna Golubkina, Vladimir Domogatsky, Vera Mukhina and our hero – a genius from Mordovian outback- Stepan Nefedov were educated at his workshop. Volnukhin never imposed his will on the students, but wisely helped them to reveal their talents, prompted and counseled with patience and tact.
And surely in the newcomer Stepan Nefedov he immediately recognized power and feeling for material, while respecting his working capacity and eagerness. The young man began early to participate in Moscow exhibitions, at the first time – the student ones which by the way were highly appreciated by Moscow art critics. That only is a positive opinion of the censor Sergey Glagol about his sculptures presented at the 27th exhibition of the School works!
At that time Stepan Nefedov begins to realize himself as a representative of his small but ancient nation, a nation with centuries-old cultural traditions! And he starts to add to his signature on the works the name of his nation – Erzia. That is he takes responsibility to speak in the name of his countrymen – Erzia-Mordovians. Indeed, he will have not only to bring to the world the name he took from his nation but also give it back someday. It was great courage but also great risk! Looking ahead, we note that Stepan Nefedov did admirable job by glorifying his native people around the world.
The years spent in Moscow were not just about his studies in which the inquisitive young man had fully immersed. The beginning of XX century was uneasy for Russia, and in Moscow in particular in that period, the stunning developments were taking place while the tectonic movements in the political life of the country were clearly felt that would soon cause the destruction of the Empire, breaking the old world. The School where our hero was learning the basics of art was almost at the heart of the first Russian revolution, so it was absolutely impossible to marginalize from the events in the country.
All students of the school were buzzing with excitement, and participated in rallies, strikes and protests. In those years Stepan Nefedov was moonlighting as a retoucher at Brodovsky’s photostudio on Kuznetsky and also worked as a freelance photojournalist of the newspaper “Russian Word” that widely covered the revolutionary events. Thus, on the editorial assignment Stepan with his camera repeatedly visited the famous “Butyrka” to communicate with prisoners and revolutionaries condemned to death.
Those meetings left a serious mark on the future artist’s worldview. At that time he begins to develop in his mind the project of his first own work which later became a real sensation at the Venice International Art Exhibition. But that is another story…